уставя в небо нос.
валялась на спине,
В середине улицы
Сегодня ее называли бы просто - бомжихой. Это емкое словцо вбирает в себя многие эпитеты, упоминавшиеся в связи с ней заочно и очно: блаженная, сумасшедшая, юродивая, идиотка А как еще можно было относиться к сиротски одетой женщине, по виду - деревенской, без семьи, крова и определенных занятий другим - нацеленным на созидание, стремящимся поскорее изжить неустроенность послевоенного быта и выстроить собственное счастье? Эта же, пребывая в поэтическом "постоянном восхищении жизнью", будто и не замечала ее неудобств, подбирая крохи и скитаясь по чужим углам. И стихи, нерифмованные, странные - то ли наивные, то ли мудрые, - росли из "сора", не слишком привлекательного и совсем не актуального:
И вот уже вслед за художником мы видим то, чего прежде совсем не предполагали
И что при этом художник? Только ли мастер, которого ведет карандаш, перо или кисть, а может - провидец, медиум, преобразователь либо сочинитель чужой жизни?
Портрет и персонаж. В каких отношениях они находятся? Какие тайны своего героя выдает портрет или наоборот, скрывает, предлагая легенду взамен обыденной реальности?
Бесовско-ангельский свет...
А свет рассеянно-остренький,
А свет из глаз ее косеньких,
Скорее всего - завистница,
Не эта неряха явная,
Но в чьей-то застрянет памяти
Эдак за сорок лет.
На женщину неухоженную
Дачники смотрят сочувственно
"Утреннее" лицо Ксении Некрасовой.
Лариса Алексеева
University of Toronto · Academic Electronic Journal in Slavic Studies
Лариса Алексеева - "Утреннее" лицо Ксении Некрасовой
Комментариев нет:
Отправить комментарий